Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благове - Страница 2

Горит заря умильная,
Паденье дня тая.
За нами вьётся пыльная
Лиловая змея.

Тележка наша катится
Дорогою пустой.
Не жаль, что время тратится
Лазурною мечтой.

Смеётся в небе алая
На холмы, лес и луг,
И тает тень усталая,
Но ясно всё вокруг.

К чему тоске томительной
Предался б ныне я?
В закатный час медлительный
Со мной любовь моя.

«Мы покидали милый дом…»

Мы покидали милый дом,
Мы с тем приютом расставались,
Где с утомленьем и трудом
Минуты сладкие сплетались,

И всё, что оставалось там,
Что было для тебя так мило,
Все эти вещи, – старый хлам, –
Смеясь и плача, ты крестила,

Благословляя тот приют,
Где радость нам дарило лето,
Где духи мудрые живут,
Очаровавшие поэта.

«Любви неодолима сила…»

Любви неодолима сила.
Она не ведает преград,
И даже то, что смерть скосила,
Любовный воскрешает взгляд.

Светло ликует Евридика,
И ад её не полонит,
Когда багряная гвоздика
Ей близость друга возвестит,

И не замедлит на дороге,
И не оглянется Орфей,
Когда в стремительной тревоге
С земли нисходит он за ней.

Не верь тому, что возвестили
Преданья тёмной старины,
Что есть предел любовной силе,
Что ей ущербы суждены.

Хотя б лукавая Психея
Запрету бога не вняла
И жаркой струйкою елея
Плечо Амуру обожгла,

Не улетает от Психеи
Крылатый бог во тьме ночей.
С невинной белизной лилеи
Навеки сочетался змей.

Любви неодолима сила.
Она не ведает преград.
Её и смерть не победила,
Земной не устрашает ад.

Альдонса грубая сгорает,
Преображённая в любви,
И снова Дон-Кихот вещает:
«Живи, прекрасная, живи!»

И возникает Дульцинея,
Горя, как юная заря,
Невинной страстью пламенея,
Святой завет любви творя.

Не верь тому, что возвестили
Преданья, чуждые любви.
Слагай хвалы державной силе
И мощь любви благослови.

«Две пламенные вьюги…»

Две пламенные вьюги
В безумстве бытия,
То были две подруги,
Любовь и Смерть моя.

Они кружились обе,
Огонь и дым вия.
Влеклась за ними в злобе
Бессильная змея.

Когда они теснее
Сплетались предо мной,
Душе моей яснее
Являлся мир иной.

Пространств холодных бремя
Свивалось пеленой,
И умирало время
Для жизни неземной.

Разбиты ледяные
Оковы бытия.
В обители иные
Восхищен снова я.

Ликуют две подруги,
Любовь и Смерть моя,
Стремительные вьюги
В блаженстве бытия.

«С весною вновь приемлю…»

С весною вновь приемлю
Я благостную весть:
Росе лелеять землю,
Цветам невинно цвесть,

Зарытым в землю зёрнам
Не пропустить свой срок
В стремлении упорном
На волю дать росток,

И всякой малой твари
Плодиться и любить,
В пленительном угаре
Самозабвенно жить,

И мне крылатой песней,
Весной воскресшей вновь,
Всё слаще, всё чудесней
Тебя хвалить, любовь!

«Пламеннее солнца сердце человека…»

Пламеннее солнца сердце человека,
И душа обширней, чем небесный свод,
И живёт от века до иного века,
Что в душе созреет в урожайный год.

Как луна, печальна, как вода, текуча
В свете переменном зыблется мечта.
Пусть её закроет непогодой туча, –
Сквозь века нетленна светит красота.

«Стремит таинственная сила…»

Стремит таинственная сила
Миры к мирам, к сердцам сердца,
И ты напрасно бы спросила,
Кто разомкнёт обвод кольца.

Любовь и Смерть невинны обе,
И не откроет нам Творец,
Кто прав, кто нет в любви и в злобе,
Кому хула, кому венец.

Но всё правдиво в нашем мире,
В нём тайна есть, но нет в нём лжи.
Мы – гости званые на пире
Великодушной госпожи.

Душа, восторгом бесконечным
Живи, верна одной любви,
И, силам предаваясь вечным,
Закон судьбы благослови.

«Предвестие отрадной наготы…»

Предвестие отрадной наготы
В твоей улыбке озарённой встречи,
Но мне, усталому, пророчишь ты
Заутра после нег иные речи.

И я скольжу над вьюгой милых ласк
Мечтой, привыкнувшей ко всем сплетеньям,
И, не спеша войти в святой Дамаск,
На перекрёстке медлю за куреньем.

Ты подожди, прелестница, меня,
Займись хитро сплетённою косою.
Я в твой приют войду на склоне дня,
Когда поля задремлют под росою.

А ранним утром мне расскажешь ты,
Смущённая, наивно хмуря брови,
Что предвещают алые цветы,
О чём пророчит знойный голос крови.

«О чём щебечут птицы…»

О чём щебечут птицы
Так звонко по весне?
Какие небылицы